«Пена дней» и другие истории - Борис Виан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Для меня это ничего не меняет, – сказал я. – Тратить твои деньги? Об этом не может быть и речи. Я хочу, чтобы это было решено между нами раз и навсегда.
Она не ответила. Она сидела как на иголках, и было видно, что она не решается о чем-то сказать.
– Ну, что у тебя там еще? – решил я ее подбодрить. – Выкладывай, что ты там без меня натворила?
– Я туда написала, – сказала она. – Я наткнулась на один адрес среди объявлений. Они пишут, что это пустынный уголок для любителей уединения и для влюбленных, которые хотят спокойно провести медовый месяц.
– Если все влюбленные, жаждущие покоя, назначат там рандеву, – пробурчал я, – то может получиться изрядная давка!..
Она засмеялась. Было видно, что гора свалилась у нее с плеч. Она была не из тех девиц, которые способны долго что-нибудь скрывать.
– Они мне ответили, – сказала она. – У нас будет отдельный домик, а обедают там в отеле.
– Будет лучше, если ты уедешь первая, – сказал я, – а я присоединюсь к тебе потом. Тогда у меня будет время закончить все дела.
– Мне хотелось бы поехать туда вместе с тобой.
– Это невозможно. Возвращайся домой, чтобы не вызвать подозрений, собери чемодан в самый последний момент. Не стоит брать много вещей. И не оставляй адреса. Родителям совсем необязательно его знать.
– Когда ты приедешь?
– В следующий понедельник. Я отправлюсь в воскресенье вечером.
Вряд ли кто-нибудь заметит мой отъезд в воскресенье вечером. Но еще оставалась Лу.
– Разумеется, – прибавил я, – ты уже сказала об этом своей сестре.
– Нет еще.
– Она, вероятно, кое о чем догадывается. В любом случае в наших интересах поставить ее в известность. Она сможет послужить нам посредником. Ты ведь с ней хорошо ладишь, не правда ли?
– Да.
– Тогда скажи ей об этом, но только в день отъезда, и оставь адрес, но так, чтобы она нашла его не раньше, чем ты уедешь.
– Как же все это сделать?
– Ты можешь вложить адрес в конверт и отправить по почте, как только будешь за две или три сотни миль от дома, можешь оставить его в ящике стола. Есть тысяча способов.
– Как мне не нравятся все эти сложности! О Ли! Разве мы не можем просто уехать вместе, сказав всем, что хотим немного пожить одни?
– Это невозможно, – сказал я. – Что подходит для других, то не годится мне. У меня нет денег.
– Мне это все равно.
– Посмотри в зеркало, – сказал я. – Тебе это все равно, потому что они у тебя есть.
– Я не решаюсь сказать об этом Лу. Ей ведь только пятнадцать лет.
Я рассмеялся:
– Ты принимаешь ее за младенца? Тебе пора бы знать, что если в семье две сестры, младшая узнает обо всем одновременно со старшей. Если бы у тебя была младшая сестра десяти лет, она знала бы все точно так же, как и Лу.
– Но Лу еще совсем ребенок.
– Еще бы! Достаточно взглянуть, как она одевается. Духи, которыми она пользуется, тоже свидетельствуют о ее полной невинности. Надо предупредить Лу. Повторяю, что нам нужен кто-нибудь в доме, чтобы служить посредником между нами и родителями.
– Лучше бы никто не знал об этом!
Я усмехнулся со всей злостью, на которую был способен.
– Похоже, вы не слишком гордитесь парнем, которого отыскали, а?
Губы ее задрожали, и я подумал, что она вот-вот заплачет. Она встала.
– Зачем ты говоришь мне гадости? Тебе доставляет удовольствие делать мне больно? Я не хочу ничего говорить, потому что боюсь…
– Боишься чего?
– Боюсь, что ты бросишь меня, прежде чем мы поженимся.
Я пожал плечами:
– Ты полагаешь, что женитьба меня остановит, если я захочу тебя бросить?
– Да, если у нас будет ребенок.
– Если у нас будет ребенок, я не смогу получить развод, это понятно; но этого недостаточно, чтобы помешать мне бросить тебя, если у меня возникнет такое желание…
На этот раз она заплакала. Она снова упала на стул и опустила голову. Слезы покатились по ее пухлым щекам. Я почувствовал, что немного хватил через край, и подошел к ней. Я обнял ее за шею и погладил по голове.
– О Ли! – сказала она. – Это так не похоже на то, что я себе представляла. Я думала, что ты будешь счастлив, когда я полностью буду принадлежать тебе.
Я ответил какую-то чушь, а потом ее стало тошнить. У меня ничего не было под рукой, даже салфетки, и мне пришлось бежать за тряпкой, которой уборщица мыла в магазине пол, в чуланчик за лавкой. Вероятно, ей стало плохо из-за беременности. Когда позывы прекратились, я вытер ей лицо своим платком. Глаза ее блестели от слез, словно вымытые, и дышала она с трудом. Ее туфли были испачканы, и я обтер их кусочком бумаги. Меня мутило от запаха, но я наклонился к ней и поцеловал. Она страстно прижалась ко мне, бормоча что-то бессвязное. Мне не повезло с этой девицей: перепьет она или перетрахается – вечно ей плохо.
– Уезжай скорее, – сказал я ей. – Сейчас возвращайся домой, приведи себя в порядок. В четверг вечером собери чемодан и уезжай. В следующий понедельник я приеду к тебе. А пока займусь увольнением.
В один миг она приободрилась и улыбнулась недоверчиво:
– Ли… это правда?
– Ну конечно.
– О! Ли, я тебя обожаю… Знаешь, мы будем очень, очень счастливы!
Она совсем не помнила зла. Обычно девушки не так легко идут на примирение. Я поднял ее со стула и стал ласкать ей груди прямо через платье. Она напряглась и повернулась ко мне спиной. Она хотела, чтобы я продолжал, а я… Я предпочел бы проветрить помещение. Но она прилипла ко мне и расстегнула меня одной рукой. Задрав юбку, я засадил ей прямо на длинном столе, на котором клиенты просматривают книги; она лежала, закрыв глаза, и казалась мертвой. Когда я почувствовал, что она расслабилась, то продолжал еще некоторое время, пока она не застонала, и выпустил все ей на платье. Затем она приподнялась, поднесла руку ко рту, и ее снова вырвало.
Потом я поставил ее на ноги, привел в божеский вид и, пройдя через дверь в глубине лавки, чуть ли не на руках дотащил до машины и усадил за руль. Хотя она была в полуобморочном состоянии, у нее нашлись еще силы, чтобы до крови прокусить мне нижнюю губу, но я даже не дернулся, а стоял и смотрел, пока она
